Basic HTML Version
2012 1 Ðóññêàÿ èñòîðèÿ
69
«История в некотором
смысле есть священная книга
народов; главная, необходимая;
зерцало их бытия и деятельно-
сти; скрижаль откровений и пра-
вил; завет предков к потомству;
дополнение, изъяснение насто-
ящего и пример будущего», –
утверждал Карамзин.
Периодизация российской
истории, по Карамзину, весьма
проста. «История наша делит-
ся на Древнейшую от Рюрика до
Иоанна III, на Среднюю от Ио-
анна до Петра и Новую от Петра
до Александра. Система уделов
была характером первой эпохи,
единовластие второй, измене-
ние гражданских обычаев тре-
тьей. Впрочем, нет нужды ста-
вить грани там, где места служат
живым урочищем.
С охотою и ревностью по-
святив двенадцать лет и лучшее
время моей жизни на сочине-
ние сих осьми или девяти томов,
могу по слабости желать хвалы и
бояться осуждения; но смею ска-
зать, чтоэтодляменянеглавное».
Патриот до мозга костей,
Карамзин тем не менее не ста-
вил под сомнение норманнскую
теорию происхождения древне-
русского государства, которую
до него активно оспаривал, на-
пример, Михаил Ломоносов.
В карамзинской концепции
истории легко проследить пред-
почтение централизованных и
твёрдых форм государственного
правления перед теми, которые
допускали автономию отдельных
территорий и большие полномо-
чия аристократии в центре или
на местах. Древнерусское цен-
трализованное государство явно
предпочтительно Руси периода
княжеской раздробленности.
Восстановление
государ-
ственностиКарамзинсправедли-
во связывал с политикой москов-
ских князей, которые прояви-
ли дипломатическое мастерство
и вывели страну на путь государ-
ственнойнезависимости, устано-
вив более жёсткий режим и рас-
прощавшись с вечевыми вольно-
стями. Однако смутные време-
на, наступившие после смерти
Ивана Грозного, означали вызов
распада государства, ответом на
который в очередной раз стала
жёсткая централизация. «Злоде-
яние, в тайне умышленное, ноот-
крытое Историею, пресекло род
Иоаннов: Годунов, Татарин про-
исхождением, Кромвель умом,
воцарился со всеми правами мо-
нарха законного и с тою же си-
стемою единовластия неприкос-
новенного. Сей несчастный, сра-
женный тению убитого им царе-
вича, среди великих усилий че-
ловеческой мудрости и в сиянии
добродетелей наружных, погиб,
как жертва властолюбия неуме-
ренного, беззаконного, впример
векам и народам». О том, как Ка-
рамзин намеревался писать даль-
нейших ход событий, мы узнаём
не из «Истории…», которая оста-
лась незаконченной, а из других
его работ.
Пришедший к власти в ре-
зультате польской и боярской
интриги Лжедмитрий «был тай-
ный католик, и нескромность
его обнаружила сию тайну. Он
имел некоторые достоинства
и добродушие, но голову рома-
ническую и на самом троне ха-
рактер бродяги; любил инозем-
цев до пристрастия, и не зная
Истории своих мнимых пред-
ков… Россияне перестали ува-
жать его, наконец, возненави-
Êàðàìçèí
Портрет императрицы
ЕлизаветыПетровны.
Ж.-А. Беннер
Император Павел I.
И. И. Глазунов
Императрица Екатерина I Великая.
И. И. Глазунов